Я открываю глаза. Я с трудом вспоминаю вчерашний день. Что-то было, что-то важное. Я лежу в той квартире, в которой я ночевал почти полтора месяца назад — с унылой кухней и разбитым деревянным окном. Я смотрю в окно, сидя на койке и задаю себе единственный вопрос: я человек?

С кухни приятно тянет мускатным орехом, чаем и булочками. Как давно я не чувствовал этого запаха.

Я встаю и иду на кухню. На кухне пухлая женщина готовит на плите завтрак. Она поворачивается ко мне и мило улыбается:

- Доброе утро, милый. Не хочешь чаю?

Я отвечаю ей. Монотонно:

- Нет, благодарю. - Внезапно, я спохватился и положил руку на грудь. На коже был заметный шов из металлических скобок, но его скрывали новая белая майка и блестящая чёрная жилетка. Значит то, что было, было на самом деле. - Сколько дней я был без сознания?

- Дней? - Удивилась женщина. - тебя не могли разбудить целый год.

- Г-год? - Запнулся я.

- Да. - Ответила она.

Я решился на самый страшный вопрос:

- Скажите... я — человек?

Женщина удивлённо на меня посмотрела:

- Возможно, что и человек. Возможно, что и нет. С того момента, как тебя вскрыл тот робот, многое изменилось. Но не будем об этом, хорошо?

Я медленно кивнул.

- Ну что ты стоишь? Присаживайся! - Женщина улыбнулась мне. Она не была такой пухлой, как те люди с Аксиомы. Она была в меру упитанная, как моя тётя Кларисса...

- Тётя...

- Что-что, мой милый? - Спросила она.

- Можно... я буду называть вас тётя? - Спросил я.

- Можно. - Улыбнулась она. - Да ты садись, чего стоять зря?

Я сел на новенький стульчик.

- Угощайся, дорогой. - Улыбнулась она, поставив на стол чашку с чаем.

Я попробовал. Мне понравилось.

- Я могу у вас пожить немного? - Спросил я.

- Конечно можешь! - Улыбнулась она. - И называй меня просто — Анна.

- Тётя... Анна. - Улыбнулся я.

И я остался у неё жить...

Спустя много лет, Земля стала почище...

Мы стояли на краю нового моста - я, Валли, Ева, робот-уборщик Док и тётя Анна.

- Город-то возродился! - Улыбнулась она.

- Да. - Согласился я.

А Валли с Евой молча держались за руки, глядя на пейзаж, раскинувшийся перед нами — огромный, живой город...